Руки подавать не стал, просто остановился напротив Антона, усмехнулся:
– Не боишься?
Антон улыбался.
– Чего?
– Воевать со мной.
– Нет, не боюсь, – спокойно ответил Крюков.
Жилин цепко смотрел на него.
– А если я все-таки пугну?
– Попробуй.
– Хочешь совет?
– Не люблю, когда советуют.
– И тем не менее, пока нас не слышат. Уйди, парень, с дороги, по-доброму говорю.
– А по-злому? – Антон явно издевался.
– Не хочу по-злому… Не умею. Давай вот прямо здесь решим. Мирно… Готов заплатить отступные.
– Сколько?
– Много. Сколько скажешь.
Антон помолчал, затем с улыбочкой достал из внутреннего кармана пиджака маленький диктофон, показал его Жилину:
– С некоторых пор ношу с собой. Очень полезная штучка. – И зашагал прочь.
Губернатор остолбенел, ошарашенно глядя ему вслед.
Директор ипподрома Платонов чувствовал себя крайне неуютно в кабинете Кузьмичева, куда его пригласили для разговора, на который он не хотел идти. В какой-то момент он то ли испугался, то ли смалодушничал и теперь крепко жалел об этом, делая затяжку за затяжкой, устало глядя на сидящего напротив хозяина.
– Я не понимаю, что вы от меня хотите, – произнес он, не скрывая раздражения.
– Сотрудничества, – нагловато улыбнулся Сергей.
– Я уже сотрудничаю.
– Не с теми.
– Вы поговорите с ними и разберитесь, с кем мне целесообразнее работать.
– Мы хотим говорить с вами. Кому принадлежат акции конного хозяйства Москвы?
– Информация закрыта.
– А если вы приоткроете ее нам?
– Нет… Я сказал вам все, что мог. – Директор стал подниматься, давая понять, что разговор окончен.
– Минуточку, – остановил его Сергей, нажал на клавишу селектора. – Старкова ко мне.
Тот вошел так быстро, будто стоял за дверью. Кивком поздоровался с гостем, сел напротив.
– Ты что-то хотел сказать Альберту Петровичу, – повернулся к нему Кузьмичев.
– А он еще не в курсе? – удивился Владимир.
– Нет. Я предложил ему сотрудничество, он отказывается. Не желает также назвать владельцев акций ипподрома.
– Даже так? – удивился Старков. И внимательно посмотрел на гостя. – Альберт Петрович, а вы, оказывается, упрямец.
– Каким родился.
– А как вы отнесетесь к тому, что мы не станем с вами вообще сотрудничать?
Платонов почувствовал подвох.
– Лично со мной?
– Лично с вами.
– Это опять же не ко мне.
– К вам. Только к вам. Вы должны уйти, исчезнуть. Остальное – наши проблемы.
Платонов в ярости двинулся было к выходу, но дверь кабинета открылась, и на пороге вырос Конюшин.
– Вызывали?
– Конечно, – кивнул Кузьмичев и показал на гостя. – Альберт Петрович торопится, кратко изложите ему все проблемы.
Экс-следователь с готовностью раскрыл папку, полистал какие-то бумаги, протянул их Платонову:
– Ознакомьтесь с этим.
Тот стал читать, и чем дольше знакомился с предложенным материалом, тем серее становилось его лицо. В результате он совершенно забыл о присутствующих, опустился на диван и полностью ушел в чтение.
Присутствующие молчали, наблюдая за директором ипподрома. Наконец тот поднял голову, осмотрел всех по очереди мутными глазами, севшим голосом произнес:
– Серьезная работа.
– Очень серьезная, – согласился Конюшин. – Как минимум два уголовных дела с приличным сроком – от пяти до восьми лет с конфискацией. Это говорю вам я, бывший следователь по особо важным делам.
– Кто владелец акций? – спросил Кузьмичев.
– Все оформлено на мою структуру. Пока что… Через месяц акции будут перераспределены, и контрольным пакетом будет владеть Вахтанг Георгиевич, – признался Платонов.
– Почему Маргеладзе не решился оформить все сразу на себя?
– Вот именно из-за этого, – кивнул директор на бумаги. – Слишком много на всем грязи.
– Ну так что? – подал голос Старков. – Исчезнем?
– Куда? – посмотрел на него растерянно Платонов.
– Мы поможем. Оформим вам загранпаспорт, дадим денежек на спокойную старость… а вы взамен оформите на нас акции.
– Жаль, – искренне произнес Альберт Петрович. – Очень жаль.
– Что? – не понял Старков.
– Работу бросать жаль. Я ведь к лошадям с детства тянулся… – И помолчал, спросил: – А директором кто будет?
В это время дверь широко распахнулась, и в кабинет влетел Вован, прибывший из Сибирска.
Была мгновенная пауза, потом раздался хохот. Вован оторопело смотрел на хохочущих друзей, не понимал, с чего это вдруг они смеются. Растерянно улыбался и Платонов.
– Да вот он, директор ипподрома! – не переставая смеяться, показал на Вована Кузьмичев. – В самый раз успел!
Вован с распростертыми объятиями стал обходить собравшихся. Платонов подошел к Кузьмичеву, отвел его в сторонку.
– Если это серьезно насчет загранпаспорта и акций, прошу держать информацию в предельной конфиденциальности. Иначе, сами понимаете, чем все может кончиться.
– Понимаю.
– И еще… Все-таки вначале загранпаспорт, деньги, а потом уже акции.
– Хорошо.
Вован и Кузьмичев сидели на кухне квартиры Сергея. Вован достал из кармана пачку фотографий, протянул ему. Тот стал их листать, увидел улыбающуюся Катюшу, стал пристально всматриваться в лицо дочки. Не мог отвести от девочки глаз, потом перевел взгляд на Вована, и тот одобряюще кивнул:
– Классная пацанка.
Кузьмичев улыбнулся, протер один из снимков ладонью.
– На Аню похожа.
Он стал перебирать снимки дальше, остановился на Важе, Шалве в компании с самим Вованом и Антоном.
– То, что ты просил, – объяснил Вован.
Кузьмичев отобрал снимок Шалвы с Вованом, отложил его в сторону и поинтересовался:
– Как они там?
– Хорошие парни. Боятся и ненавидят своего родственника. Не хотят возвращаться.
– Надо.
– Конечно надо. Но как? Если Вахтанг увидит эти фотки, им не жить.
– Все фотки не покажем, а одну обязательно.
– Какую?
– Вот эту, – Сергей показал на снимок Вована и Шалвы.
– Мне-то по фигу, а парню придется туго.
– Понимаю. Но нам необходимо их столкнуть. По сути, Вахтанга должны убрать они – Важа и Шалва. А на это они могут решиться только в том случае, если им будет угрожать прямая опасность.
– Думаешь, с ними будет проще работать?
– С ними работать не придется. Они просто будут служить у меня. Вот как ты, например.
– А все хозяйство Вахтанга?
Сергей усмехнулся, растопырил пальцы:
– Было ваше, стало наше.
– А насчет ипподрома – это серьезно? – спросил Вован.
– Хочешь быть директором?
Вован рассмеялся:
– А кто ж не хочет? Покажу Муське хозяйство, вообще умрет. Она знаешь как любит лошадок?
– Когда познакомишь?
– Да стесняется она тебя! – уклончиво ответил Вован. – Но девка – первый класс! Душевная!
Маргеладзе по-хозяйски вошел в приемную директора ипподрома, увидел распахнутую дверь кабинета, спросил секретаршу:
– Где хозяин?
– Два дня как нет, – пожала та плечами.
– Что, вообще не приходил? – удивился гость.
– И не приходил, и на звонки не отвечает.
– Может, случилось чего?
– Может, и случилось.
– Домой к нему никто не ездил?
– А кто ж поедет? Он ведь за городом живет.
Маргеладзе быстро набрал номер по мобильнику.
– Ика, быстро направь ребят на дачу директора ипподрома… Да, и пусть прихватят на всякий случай все необходимое.
Вахтанг хотел было уже уходить, когда секретарша окликнула его:
– Вам тут конверт передали.
– Кто?
– Какой-то парень. Велел, чтоб прямо в руки.
Маргеладзе взял конверт, повертел его в руках, взял ножницы с секретарского стола, надрезал одну из сторон.
Вытащил снимок, с удивлением уставился на него.
Ему широко и радостно улыбался Шалва в обнимку с Вованом. С обратной стороны снимка было написано: «г. СИБИРСК» – и дата.
– Не он передал? – зачем-то спросил он секретаршу, ткнув на русского парня.
Она взглянула, безразлично пожала плечами:
– Вроде не он.
…К даче Платонова подкатил джип. Из него выбрались трое крепких парней, толкнули полуоткрытые ворота, направились к дому. Никто не вышел им навстречу, дверь дома была заперта.
Один из парней нажал на кнопку звонка, никакого результата. Он сильным ударом вышиб ее, и все трое вошли внутрь.
Быстро разошлись по комнатам и этажам.
Людей в доме не было, только бродил брошенный хозяевами жирный кот.
Старший из прибывших набрал номер:
– Вахтанг, здесь пусто… Вещи разбросаны. Нет, на грабеж не похоже. Просто уехали.
…Платонов с семьей – с двумя маленькими детьми и женой – уже прошел таможенный контроль и оформлял багаж, когда жена подошла к нему, негромко сказала:
